Керамику начали изображать на денежных знаках в VI веке до нашей эры, еще во времена хождения односторонних монет, имевших изображение лишь на аверсе. Их оборотная сторона была занята вдавленным квадратом неопределенных очертаний.

Один из выпусков первых афинских дензнаков имел на аверсе изображение аттической Sos-амфоры, служившей для перевозки сельскохозяйственных продуктов. Такой сосуд активно использовался греками в качестве тары для заморской торговли в архаическое время.

Изображение амфоры было также основным типом аверса ранних монет кеосского города Картеи и македонской Тероны. На первых деньгах кикладского острова Наксоса ту же роль играл канфар, иногда украшенный венком.

Со временем как набор форм сосудов, изображения которых использовались на аверсах, так и количество полисов, включавших их в свою монетную типологию, заметно расширяется. По приблизительным оценкам историков, на протяжении архаической, классической и эллинистической эпох в чеканке примерно 70 античных центров использовались изображения около 20 различных сосудов, формы которых находят аналогии в керамике Греции. Если принять во внимание, что по различным источникам нам известно о существовании немногим более тысячи полисов, больше половины из которых никогда не чеканило собственной монеты, получается, что почти каждый десятый город, выпускавший деньги, помещал на них изображение посуды.

В эпоху позднего эллинизма набор керамических форм, используемых резчиками штемпелей в качестве изобразительного типа, сокращается примерно вдвое. Очевидно, это было связано с выходом из широкого употребления популярных прежде разновидностей сосудов, характерной для того времени стандартизацией производства глиняной посуды и заменой прежнего разнообразия немногими универсальными формами наподобие мегарских чаш.

Унификация монетного дела, начавшаяся при Александре Македонском, сопровождалась заметным увеличением количества действующих денежных дворов и объемов их чеканки. Следствием того стало усложнением монетных типов, выражавшееся в появлении добавочных символов и расширении легенды. Изображения сосудов, ранее игравшие основную роль, отошли на второй план и стали, как правило, маркировать место чеканки. Подобная трансформация свидетельствует о том, что их использовали в качестве своеобразных гербов греческих полисов.

Наиболее выразительными примерами являются выпуски автономных тетрадрахм и денег александровского типа, чеканившихся в малоазийских полисах во II веке до н.э. На монетах Мирины с конца IV в. до н.э. в качестве типа реверса неизменно фигурирует изображение сосуда, который может быть определен как волютный кратер.

Он же помещается в качестве дополнительного символа на оборотной стороне тетрадрахм александровского типа 215-170 годов до н.э. Иногда его сопровождает сокращенное имя города.

Использование подобного изображения преследовало практическую цель обозначения места чеканки этих весьма популярных в позднеэллинистическую эпоху и внешне однотипных монет. На автономных монетах города, на обеих сторонах которых фигурировало изображение Аполлона Гринейского, в поле справа от фигуры божества неизменно помещался тот же сосуд.

Если учесть, что на бронзовых монетах изображение бога света на лицевой стороне неизменно сочетается с изображением кратера на обороте, можно предположить, что подобные сосуды играли какую-то роль в местном культе.

Александровские тетрадрахмы 200-170 годов до н.э., выпускавшиеся в эолийском городе Темносе, имеют на реверсе слева внизу изображение ойнохои в обрамлении виноградной лозы с двумя гроздьями.

Этот рисунок в точности повторяет тип оборота серебряных фракций и бронзовых монет Темноса II-I веков до н.э.

Заметное место мотив керамики занимает в репертуаре денежных выпусков эолийского города Кимы. Начиная со второй половины IV века до н.э., на протяжении почти двух столетий на реверсе монет этого центра встречается своеобразный одноручный сосуд, или так называемая «ваза моноты».

На деньгах фракийского города Кипселы, чеканившихся примерно в то же время, тип оборотной стороны представлен изображением чаши с двумя ручками, которое использовалось в качестве дополнительного символа, указывающего на место чекана, на тетрадрахмах александровского типа, выпускавшихся в Кимах в 215-170 годах до н.э.

На более поздних выпусках 150-х гг. до н.э., этот же рисунок неизменно помещался на реверсе в дополнение к основному типу — идущей вправо лошади. В данном случае животное имело отношение к культу амазонки Ким.

В целом, связь с поклонением божеству, которое помещалось на лицевую сторону, безусловна в подавляющем большинстве тех случаев, когда изображения сосудов занимали лицевую сторону. Наиболее показательны в этом отношении рисунки канфаров — наиболее традиционной формы, использовавшейся в культовой практике для совершения возлияний в процессе ритуалов.

В некоторых случаях прослеживается определенная местная специфика. Например на позднеэллинистических монетах кикладского острова Анафы изображение Аполлона Эглетского на аверсе неизменно сочетается с изображением двуручного сосуда.

На афинских деньгах IV-II веков до н.э., наряду с прочими мотивами, присутствуют изображения сосуда «племохое», игравшего особую роль в последний день элевсинских мистерий.

Примечательно также использование в качестве постоянного элемента оборотной стороны тетрадрахм Нового стиля (II-I вв. до н.э.) изображения панафинейской амфоры, являвшейся одним из символов культа Афины.

Помимо возлияний различного рода жидкостей, возжигание благовоний было еще одной разновидностью религиозных жертвоприношения. На монетах Смирны начала II века до н.э. встречается уникальное изображение курильницы, весьма точно воспроизводящее все особенности этой разновидности керамики.

Изображения сосуда Pokalkantharos, являвшегося разновидностью позднеэллинистического канфара и игравшего особую роль в культе мертвых ученые находят на монетах Метимны, Наксоса, Мелоса, Ким, фессалийского острова Пепарета. Примечательно, что и в Херсонесе Таврическом на рубеже III-II веков до н.э. во время проведения религиозных фестивалей выпускались свинцовые тессеры, на которых среди прочих в качестве типа изображения фигурирует Pokalkantharos.

Несколько особняком в монетной типологии стоят изображения амфор для транспортировки различных продуктов. На деньгах Хиоса и Самоса подобные изображения использовались как в качестве основного мотива, так и в качестве дополнительного символа.

Воспроизведение подобных утилитарных сосудов на полисной монете определялось значительной ролью экспортной торговли в экономике этих городов-государств. В случае с Хиосом стоит вспомнить знаменитое хиосское вино, а Самос вывозил в амфорах оливковое масло (об этом недвусмысленно говорит изображение оливковой ветви рядом с сосудом). Изображения же амфор на хиосских монетах сопровождались виноградной гроздью. Как показывают блестящие исследования Г. Маттингли и В. Грейс, резчики монетных штемпелей в указанных центрах точно воспроизводили все особенности современной им керамической тары.

Изображения амфор на деньгах встречается и в Галлии. На золотых монетах арвернов, датируемых концом II — первой половиной I века до н.э., воспроизводятся типы массалиотских и грекоиталийских сосудов для вина. Наиболее примечательным является тот факт, что галльские резчики воспроизводили формы амфор, которые на момент чеканки монет вот уже в течение пятидесяти лет или даже столетия вышли из употребления. Пристрастие галлов к вину в античности было хорошо известно, напиток принадлежал к числу подарков, которыми обменивались племенные вожди и знать, считался символом богатства и процветания. Видимо, в этом контексте при воспроизведении амфор на монетах главным становилась не правдоподобность изображения, а его символический характер, отражавший важную роль вина.

Серебряные деньги второй половины I века до н.э., выпускавшиеся кельтским племенем катувеллаунов в Британии, демонстрируют использование специфического дизайна на лицевой стороне. Имя правителя на них помещено в характерную таблетку, которая повторяет форму клейм римских гончаров, ставившихся на производимые ими амфоры и керамику.

Этот художественный прием неизвестен более ни в римской, ни в греческой нумизматике и является наиболее заметной местной инновацией. Его появление можно рассматривать как яркое отражение процесса романизации кельтского общества в Британии, который не сводился просто к повседневному использованию римской утвари, посуды, заимствованию римских монетных типов, но проявлялся также в творческой переработке римских художественных идей и образов.

*По материалам статьи С.А. Коваленко.

Источник: Керамика на античных монетах.