В 1733 году выплавка меди в Сибири составила 17500 пудов и продолжала неуклонно расти, достигнув к 1762-му почти 200 тысяч пудов. Стремительное развитие горнодобывающей промышленности в послепетровское время связано в первую очередь с деятельностью российского историка и географа Василия Никитича Татищева, назначенного на смену Вильгельму де Геннину. В 1760-х гг. Урал вышел на второе место в мире по производству меди после Англии.

После денежной реформы, проведенной в 1730 году, разменные монеты Российской Империи стали чеканить из расчета 10 рублей из пуда меди. В дело пошли не только новые кружки-заготовки из Екатеринбурга, но и старые дензнаки. Петровские копейки периода выпуска по схеме 20 рублей из пуда перечеканивались в половинный номинал («деньги»).

Поздние копейки 1728-1729 годов, изготовленные из расчета 40 рублей за пуд меди, превращались на Московском денежном дворе в полушки, равные 1/4 копейки.

Сырья для регулярного выпуска новой полноценной медной монеты все равно не хватало. Начало второго периода деятельности Татищева на Урале ознаменовалось указом императрицы Анны Иоанновны, вступившей на престол еще в 1730 году. Она требовала «вновь сделать денежек и полушек, сколько возможно, хотя до двух миллионов рублей». Для изготовления монет на такую сумму потребовалось бы 200 тысяч пудов меди, то есть почти в 12 раз больше, чем тогда производилось на Урале.

Указ Татищеву из Правительствующего Сената в декабре 1734 года уточнял: «чтоб сколько возможно на казенных заводах… меди умножал». Срок выполнения задания не был указан, но из Сената шли одно за другим суровые напоминания.

В конце 1735-го Татищев был вынужден отправить в Петербург обстоятельный отчет. В этом документе, озаглавленном «О заготовке меди для выделки монетных кружков в Екатеринбурге», были кратко охарактеризованы все богатые медью районы Российской Империи в конце первой трети XVIII века.

Татищев сообщал, что в пермском Приуралье «руд довольно, а заводов мало было, к прежним казенным двум партикулярных два… построены». Далее он обещал новый завод, который «к переделу той меди, которая будет плавиться на всех заводах, для расковки ее в доски тамо будущей весной будем строить». Татищев упоминает также Башкирское Приуралье, где были найдены рудники, но не получилось организовать производство из-за антиправительственных волнений местного населения.

В донесении говорилось о прекращении работ на Лялинском заводе в районе Екатеринбурга, где «руды пресеклись и добыча остановилась». Более оптимистично описывается вновь открытое Полевское производство, так как там «руд обретено и видится довольно… и будем плавить». Не мог он не упомянуть и уральского промышленника Демидова, который «также свои здешние медные заводы остановил было, но мы посылали нарочно свидетельствовать и нашли, что руд ему еще на время немалое будет и впредь сыскать надежды не лишаемся». С Демидовым у Татищева были давние споры.

В свой отчет Василий Никитич включил и медные месторождения рудного Алтая, входившего тогда в Томский уезд. Там действовали частные Колывано-Воскресенские плавильные заводы, принадлежавшие все тому же Демидову. Татищев рассчитывал с 1736 года получать из Алтая не менее 6000 пудов черновой меди в год с перспективой постепенно повысить добычу до 50 тысяч пудов, открыв новые заводы.

Источник: Сибирская медь в середине XVIII века.